3. Забытое увлечение Л. Герцена
редины XIX века. Как и большинство крупных открытий, его трудно приписать
одному определенному лицу. До 1850 г. старообрядчество, с легкой руки
Симеона Полоцкого, Дмитрия Ростовского и Феофана Прокоповича, представлялось
русскому интеллигенту только движением обскурантистов-еретиков.
Украинским и белорусским епископам и богословам, воспитанным на
формалистической схоластике и абстрактном богословии, было просто не под силу понять
психологическую и социальную подоплеку раскола; а их безраздельное господство
над великорусской церковью в течение почти всего XVIII века привело не
только к использованию средневековых методов религиозного преследования
старообрядцев (и не только их), но и к созданию ряда нелепых легенд, как, например,
легенда о порче старых книг старообрядцами в годы, предшествующие расколу.
В результате лишь в 1840-х гг. русское общество и русская наука снова
заинтересуются старообрядчеством и появление ряда работ постепенно сделает его
сущность более понятной для интеллигента XIX века.
4. [КЕЛЬСИЕВ]
Кельсиев в Лондоне
В конце туманной английской осени 1859 г. в Плимут прибыл пароход
Русско-Американской компании, везший груз и пассажиров из Санкт-Петербурга на тогда
еще русскую Аляску. На пароходе вместе с женой и ребенком ехал молодой
помощник бухгалтера компании Василий Иванович Кельсиев67. Длительная
стоянка парохода в английском порту дала ему возможность познакомиться с местной
интеллигенцией и, в частности, с англиканским духовенством. Кельсиев
поразил своих новых знакомых богатой богословской эрудицией, замечательными
толкованиями библейских пророчеств и знанием древних и восточных языков, и они
заинтересовались им. Поживши в Плимуте, Кельсиев передумал ехать на
Аляску и, отчасти под влиянием новых знакомств, а отчасти в силу желания принять
участие в работе политической эмиграции, решил остаться в Англии.
Кельсиев быстро вошел в контакт с Герценом и по его совету оставил своих
новых друзей из духовенства и переехал в Лондон. Связь Кельсиева с Герценом не
была случайной. Герцен, как отмечает сам Кельсиев68, "был во всем блеске его
славы и авторитета". «Каждый приезжающий естественным образом прежде всего
бежал к Trübner'y купить "Колокол", "Полярную звезду" и другие заграничные
издания... Тут уже новички проявляли желание удостоиться счастья познакомиться
с Герценом... Кого только не перебывало у Герцена. Бывали губернаторы,
генералы, купцы, литераторы, дамы, старики и старухи, бывали студенты — точно
панорама какая-то проходила перед глазами, точно водопад лился, и это не считая
тех, с кем он виделся с глазу на глаз»69. Связь с родиной поддерживали и
постоянные письма из России, в которых Герцен часто находил очень ценные материалы.
Кельсиев, естественно, тоже вошел в орбиту Герцена. Его остановка в
Англии и решение остаться в эмиграции, о котором он вскоре официально сообщил
русскому консулу70, хотя и были следствием случайных обстоятельств—стоянки
67 Герцен А.И. Былое и думы. Т. 3. С. 106.
68 Кельсиев В. И. Исповедь. С. 273.
69 Там же. С. 273-274 (ср. главу 57 ["Апогей и перигей"] "Былого и дум").
70 Кельсиев В. И. Пережитое и передуманное. СПб., 1868. С. 247.
32-2107
497
