3. Изменение имени при пострижении в великую схиму в Юго-Западной Руси

49

От старца Иннокентия Корсакова, сыну моему Любиму...
Да брата твоего Семена Коробьина не стало: убит на выласке, а Бог его сподобил в черньцех и в схиме, а во иноцех
имя ему Сергей, и ты его поминай (Морозов, 1998, с. 449).
Отметим, что именно предсмертный постриг в принципе
предполагает принятие великой схимы. Другие виды пострига — такие, как насильственный постриг или постриг женщин
во вдовстве — могли ограничиваться пострижением в малую
схиму (см.: Экскурс II).
Следует подчеркнуть, что почти все монахи, упомянутые
нами в § IV–1, приняли великую схиму в ожидании близкой
кончины (а именно, все, кроме Моисея, архиепископа Новгородского, и Пафнутия Боровского, которые приняли великую схиму
задолго до смерти). Они уже были пострижены в малую схиму:
это был п р е д с м е р т н ы й п о с т р и г в в е л и к у ю с х и м у,
но не предсмертный постриг вообще в монахи.
Между тем настоящий раздел (§ IV–2) посвящен мирянам,
которые перед смертью принимали монашество как таковое. Это
был п р е д с м е р т н ы й п о с т р и г в м о н а ш е с т в о — сначала в малую, а затем в великую схиму.
3. Если в Московской Руси последовательные изменения
монашеского имени в великой схиме начинаются во второй пол.
XVII в., т. е. после реформ патриарха Никона (см. выше, § IV–
1), то в Юго-Западной Руси такая практика наблюдается уже
в первой половине этого столетия. Необходимо иметь в виду,
что никоновские реформы, будучи ориентированы на греческую традицию, фактически оказались связаны с традицией
юго-западнорусской: большую роль в процессе византинизации русской культуры играли в это время выходцы из Юго-Западной Руси (см. в этой связи: Трубецкой, 1927, с. 64, 76–
77; Б. Успенский, 2002, с. 411–426, 437–449, § 16.1–16.4,
17.2; Б. Успенский, 1995, с. 358–359; Б. Успенский, 1997;
Б. Успенский, 1969).