210

Экскурс I. Предсмертный постриг в Древней Руси

2. Если монаху, постриженному в малую схиму, естественно
было перед смертью облачиться в великий иноческий образ, т. е.
принять схиму великую, то от мирянина в подобной ситуации
можно было бы ожидать монашеского пострига, т. е. облачения
в малый иноческий образ12. Тем не менее, и миряне со временем
вынуждена вернуться к себе в обитель, в свою келью, где ее навестил сын,
Елеазар (брат Иосифа), которого она просила распорядиться о ее постриге: «Она же нача просити мантїи, и рече єй сынъ єѧ: “на что ти, госпоже,
мантїа, не можеши бо”» (Невоструев, 1865, с. 29). В ответ Мария Санина
рассказывает о видении трех Марий, зовущих ее с собой (подробнее мы говорим об этом в § V–3), и вскоре умирает, так, по-видимому, и не приняв
схимы (Невоструев, 1865, с. 29–30).
Мы вынуждены признать, что смысл этого эпизода из жития нам не до
конца ясен. В каком значении выступает здесь слово мантия? Терминологически, как уже говорилось (см. § I, примеч. ???), оно означает как
одежду монаха, так и соответствующую степень посвящения, т. е. малый
иноческий образ. Однако из того же жития мы знаем, что мать Иосифа Волоцкого уже была пострижена в малую схиму (в мантию), следовательно,
единственное, о чем она может просить сына, это о пострижении в схиму
великую. Одно из возможных объяснений этой сцены заключается в следующем: по замыслу агиографа, отказ Елеазара исполнить просьбу матери
вызван полным непониманием происходящего — не догадываясь о том, что
она предвидит скорую кончину, он не отдает себе отчет и в том, что она говорит о предсмертном постриге. Именно этим могло бы быть обусловлено
в таком случае появление слова мантия в качестве обобщенного обозначения монашеского посвящения: в устах Марии оно означает схиму, которую принимают на смертном одре, тогда как в перспективе ничего не подозревающего Елеазара мать добивается невозможного, повторного пострига
в малый иноческий образ, и вся ситуация в целом представляется ему в абсурдном свете. Иными словами, можно допустить, что данный эпизод в житии призван проиллюстрировать проницательность и прозорливость матери святого, и достигается этот эффект за счет демонстрации отсутствия
этих качеств у ее сына Елеазара.
12
В ответах Константинопольского патриаршего собора на вопросы
сарайского епископа Феогноста (1276 г.) говорится, что в случае крайней
нужды даже причетник может постричь в чернецы: «Вопрос: Аще приключится человѣку въ велицѣй болести, а въсхощеть в черньци, а не будеть
игумена, лзѣ ли епископу пострищи его? — Ответ: Не токмо епископу,
ино и попови и діаконови: аще не будеть попа и діакона, а при смерти, да