ВВЕДЕНІЕ. 3 нмгиі' относятся къ послѣдующему времени и въ какомъ отношеніи они
измѣнили упомянутыя иордіьт, отчасти же, гдѣ это можно, распредѣлить
мчирлфически—по мѣсту происхожденія. Вотъ почему авторъ занимался
міпгріяліши для исторіи покаянной дисциплины, стараясь собрать фраг¬
менты древне-русскихъ каноническихъ произведеній, не брезгая и худой,
<>тр"'пшігой письменностью, которая мало интересуетъ канониста, но цѣнна
«и и историка, потому что очень характерна для среды, въ которой воз¬
никли я, и для того духовенства, которымъ принималась къ руководству и
исполненію. Таковы основные методологическіе пріемы работы, вызы-
ннсмые, по мнѣнію автора, самымъ существомъ дѣла. I >ытъ слагается изъ разнообразныхъ элементовъ, живетъ и, разлагаясь,
умираетъ. Эта схема опредѣлила общій планъ изслѣдованія о древне-рус-
скомъ духовникѣ. Но изъ трехъ указанныхъ моментовъ только два послѣд¬
ніе іп, его исторіи могутъ быть описаны болѣе или менѣе обстоятельно. Въ исторіи древне-русской покаянной дисциплины, частнѣе, въ исто¬
ріи древне-русскаго духовника наблюдается очень важный пробѣлъ: совер¬
шенно неизвѣстно ея начало. Въ полов. XII стол. институтъ тайной
исповѣди представляется уже вполнѣ сложившимся на Руси: исповѣдь
ныла обязательна для вѣрующихъ; система покаянія довольно подробно
разработана; ихъ органъ духовникъ получилъ такой видъ, въ какомъ почти
и просуществовалъ онъ'на Руси много столѣтій послѣ; порядокъ говѣнья,
приспособленнаго къ постамъ, главнымъ образомъ къ посту великому,
окончательно установился; наконецъ, покаянный уставъ съ именемъ Іоанна
Постника является въ то время авторитетнымъ руководствомъ въ дѣлѣ
исповѣди и наложенія епитимій. Ясныя свидѣтельства на этотъ счетъ
содержатъ „Вопрошаніе Кирика“ и Поученіе архіеп. Иліи—два драго¬
цѣнныхъ каноническихъ памятника новгородской письменности. Но въ
такомъ ли видѣ перешла къ намъ съ Воетока покаянная дисциплина и органъ
тайной исповѣди—духовникъ? Можетъ быть, въ моментъ возникновенія рус¬
ской церкви дисциплина эта представляла то же переходное состояніе отъ
публичной къ тайной, въ какомъ находилась она въ греческой церкви
послѣ періода вселенскихъ соборовъ, и въ первые полтора вѣка существо-
ііаиіл нашей церкви прошла стадію развитія, аналогичную той, которая
имѣла мѣсто на греческомъ Востокѣ? Имѣются опредѣленныя данныя отно¬
сительно покаянной дисциплины въ Кіево-ІІечерскомъ монастырѣ со вре¬
мени преп. Ѳеодосія, и она является совершенно точной копіей дисциплины
(Студійскаго монастыря, но рѣшительно неизвѣстно, какова была эта дис¬
циплина среди неорганизованнаго русскаго монашества со времени Вла¬
димира Святого до второй полов. XI в., въ теченіе семи первыхъ десяти¬
лѣтій русской церкви. Мало опредѣленныхъ данныхъ до полов. XII стол.
и относительно исповѣди и покаянія внѣ монастыря. Правило, которое
Кирикъ признавалъ „Написаніемъ митрополита Георгія русскаго и Ѳеодоса“
(т.-е. преп. Ѳеодосія), памятникъ, вѣроятно, кіевской письменности, откры¬
ваетъ съ несомнѣнностью, что институтъ духовника былъ тогда прочно