182 ГЛ, VI. ДИСЦИПЛИНАРНАЯ ДѢЯТЕЛЬНОСТЬ ДУХОВНИКА. Бѣлозерскій въ разсмотрѣнномъ Посланіи его къ князю Андрею Можайскому,
наша церковь стремилась строить и до нѣкоторой степени успѣла устро¬
ить „сносное гражданское общежитіе*?! Гуманныя требованія епитимей-
никовъ, несомнѣнно, въ значительной мѣрѣ воспитали въ народѣ чувство
жалости, создали добрыхъ людей древней Руси—нищелюбцевъ, странно¬
любцевъ. Вліяніе покаянной дициплины и пастырской дѣятельности духовника
было бы несравненно глубже и всестороннѣе въ древней Руси, если бы
наши духовники стояли на надлежащей высотѣ въ умственномъ и нрав¬
ственномъ отношеніи, не злоупотребляли своимъ высокимъ положеніемъ,
если бы они сумѣли охранить покаянную дисциплину отъ .ослабленія и
разстройства. Къ сожалѣнію, древне-русское духовничество было полно
недостатковъ, и покаянная дисциплина не обладала твердостью и обще¬
обязательностью. Мы уже знаемъ, что среди духовниковъ древней Руси было много
невѣжественныхъ людей, что такіе составляли даже большинство. Едва
ли ошибемся, если предположимъ, что такую же печальную картину пред¬
ставляло наше древнее духовничество и въ нравственномъ отношеніи: боль¬
шая часть духовниковъ стояла значительно ниже уровня, требуемаго цер¬
ковію. Среди нихъ встрѣчались гнѣвные и лютые, гордые и тщеславные *).
Явленіе это не нуждается въ разъясненіяхъ: очевидно, духовниковъ портила
власть, ихъ высокое положеніе. Но чаще встрѣчалась другая крайность:
всего больше среди духовниковъ было потаковниковъ, человѣкоугодниковъ,
попускавшихъ слабостямъ дѣтей своихъ духовныхъ, ослаблявшихъ уставы.
Какъ понять 'Это явленіе? Оно, несомнѣнно, было также связано съ вы¬
сокимъ нравственнымъ положеніемъ духовника. Мысль о нравственной
отвѣтственности духовнаго отца за дѣтей получала въ древней Руси
нерѣдко уродливые выводы. Сдавая время отъ времени свои грѣхи
на совѣсть духовника и обращаясь къ нему за совѣтами при ка¬
ждомъ шагѣ, древне-русскій человѣкъ приходилъ къ убѣжденію, что за
его грѣхи и проступки ббльшую отвѣтственность несетъ духовникъ,
чѣмъ онъ самъ,—и умѣлъ пользоваться этимъ въ своихъ интересахъ;
напримѣръ, въ случаѣ строгости и тяжести церковнаго устава онъ
проситъ у духовника послабленія, даже нарушенія его въ томъ, вѣро¬
ятно, разсчетѣ, что отвѣчать за это предъ Богомъ будетъ одинъ духовникъ.
Какъ только приходилъ постъ, разсказываетъ древнее Поученіе* міряне
осаждали своихъ духовныхъ отцовъ, спрашивая каждый для себя особаго
урока: „Что намъ нити и ясти? Что поклона (сколько поклоновъ)?* Свя-
щеники излагали имъ уставъ, а они отвѣчали: „се вельми тяжко, не можемъ
си понести*1 2). Конечно, духовникъ былъ естественнымъ истолкователемъ
церковнаго устава о постѣ для каждаго духовнаго чада, какъ свидѣте;. 1) Тексты, IV, 4; XIX, 27; ХХП, 12. 2) Олово св. Отецъ о постѣ. ІІрав. Соб, 1858, I, 158—59; Пономаревъ,
III, 62.