ГЛ. V. УЧИТЕЛЬНАЯ ДѢЯТЕЛЬНОСТЬ ДРЕВНЕ-РУССКАГО ДУХОВНИКА. 145 часть древне-русскихъ духовническихъ произведеній, авторы которыхъ
извѣстны, принадлежитъ именно монахамъ. Ме имѣемъ не мало произведеній письменности, принадлежащихъ
духовникамъ древней Руси. Эти произведенія можно раздѣлить на два
разряда: во-первыхъ, записки духовниковъ, касающіяся ихъ практики,
каково разсмотрѣнное ранѣе „Вопрошаніе Кирика", и сродная съ нимъ
каноническая и сомнительная письменность, разсмотрѣнная нами отчасти
въ „Матеріалахъ для исторіи древне-русской покаянной дисциплины
во-вторыхъ, посланія и поученія дѣтямъ духовнымъ1). Въ послѣднихъ мы
видимъ образцы самыхъ наставленій духовныхъ отцовъ дѣтямъ, духовни-
ческую учительную письменность. У чительныя произведенія древне-русскихъ
духовниковъ, которыми мы будемъ заниматься сейчасъ, представляютъ
разныя литературныя формы: то простое письмо, которое касается только
частнаго факта въ жизни или поведеніи духовнаго чада и содержитъ мало
назидательнаго, то учительное посланіе, въ которомъ отсутствуетъ личный
элементъ, а чаще эти произведенія совмѣщаютъ въ себѣ и то и другое,
являясь наставленіями по частному поводу, здѣсь же и описанному. Духовническія наставленія, заключающія личный элементъ, вызы¬
вались жизнью: нравственнымъ состояніемъ духовнаго чада и цѣлой
духовной семьи или происшествіемъ, вліявшимъ на отношенія ихъ къ
духовному отцу. Духовныя дѣти иногда сами просили письменно или
устно такихъ наставленій. Въ этомъ случаѣ наставленія духовниковъ явля¬
лись отвѣтами на запросы духовныхъ дѣтей. Не представляя ничего выда¬
ющагося въ смыслѣ литературномъ предъ обычными древне-русскими
поученіями, а въ назиданіяхъ только повторяя ихъ, эти памятники откры¬
ваютъ внутреннюю жизнь духовной семьи, отношенія между ея главой и
членами, отчасти нравственное міросозерцаніе духовника. Разсмотримъ частнѣе содержаніе наиболѣе характерныхъ древне-рус¬
скихъ духовническихъ наставленій. г) Литературная производительность древне-русскихъ духовнііковъ была, несомнѣнно,
■значительнѣе того, насколько можно ее представить на основаніи принадлежащихъ имъ,
какъ авторамъ, и сохранившихся до сихъ поръ писаній. Болѣе чѣмъ вѣроятно, что
никому иному, какъ древне-русскому духовнику, надо приписать литературные элементы
въ древнемъ чинѣ исповѣди, имѣющіе интересъ и историческій: исповѣдные вопросы
духовнаго отца кающимся и поновленін (перечисленіе грѣховъ самимъ кающимся), кото-
рые вводятъ въ важнѣйшій моментъ дѣятельности духовника и отражаютъ его этическое
міросозерцаніе, —-иредънсповѣдныя увѣщанія, приглашавшія вѣрующаго къ чистосердечному
покаянію, и ноисновѣдпыя поученія, которыми духовникъ старался начертать только что
покаявшемуся сыну кругъ нравственныхъ обязанностей христіанина, Но; такъ какъ ука¬
занная письменность соприкасается съ сакраментальной стороной духовнической практики,
не даетъ никакихъ указаній на своихъ авторовъ и притомъ же имѣетъ своего изслѣдо¬
вателя (проф. Алмазова Тайная исповѣдь),—то ея обозрѣніе мы оставляемъ въ сторонѣ.
Насъ въ настоящемъ случаѣ интересуютъ произведенія, вышедшія, несомнѣнно, изъ подъ
пера древне-русскихъ духовниковъ и характеризующія ихъ только какъ учителей и на¬
ставниковъ народа.