ГЛ. П. НРАВСТВЕННОЕ И БЫТОВОЕ ПОЛОЖЕНІЕ ДУХОВНИКА. ' 49 томъ и отца своего духовнаго воспомяни, глаголя въ себѣ: „й пастыря
души моея, имярека, помяни, Господи, во царствіи Своемъ"1). Въ греческой аскетической письменности (напр., у (Ѳеодора Студита,
особенно у Симеона Новаго Богослова) очень тонко разработана мисти¬
ческая сторона духовно-отеческихъ отношеній: идея рожденія по духу и
наслѣдованія духовныхъ дарованій. Въ древне-русской письменности встрѣ-
чаются лишь слабьте намеки на это. Въ одномъ духовническбмъ Поученіи
„родитель духовный" свидѣтельствуетъ, что онъ ничего не потаилъ изъ
духовнаго отъ дѣтей своихъ и что всѣ они и съ женами и съ дѣтьми
заключены въ его сердцѣ2). Протопопъ Аввакумъ пишетъ своимъ дѣтямъ
духовнымъ, что надъ ними не имѣетъ такой власти и патріархъ, какъ онъ
о Христѣ,—„кровію своею помазую душа ваша и слезами помываю... Да
и бывало такое время: Христосъ, бдящу ми, и вселилъ васъ всѣхъ во
утробу мою"3). Наконецъ, въ Поученіи съ именемъ митр. Петра читаемъ
такую не совсѣмъ вразумительную фразу: „отца духовнаго чтите: печать
есть твоего тѣла"4). Изложенныя представленія о нравственныхъ и религіозныхъ отноше¬
ніяхъ духовнаго отца и его дѣтей, конечно, очень возвышенны и трога¬
тельны. Но изъ этихъ представленій дѣлались въ древней Руси, и нерѣдко,
уродливые выводы. Мысль о нравственной отвѣтственности духовнаго
отца за дѣтей и о его обязанности молитвеннаго предстательства за нихъ
вела къ тому, что вѣрующіе слагали съ себя отвѣтственность за грѣхи,
разсуждая по пословицѣ: „согрѣшили попы за наши грѣхи"; не хотѣли
они утруждать себя молитвой и постомъ, стараясь добиться у духовника
ослабленія для себя церковнаго устава. Такъ возникала почва для пота-
ковничества, великаго зла, которое, какъ увидимъ, разстраивало древне¬
русское духовничество и сыграло въ его исторіи роковую роль. Огромная нравственная власть духовника нашла себѣ внѣшнее выра¬
женіе въ его бытовомъ положеніи. Послѣднее создавалось прежде всего,
конечно, изъ формъ восточнаго духовничества; но образованію бытового
строя покаяльной семьи и успѣшному проведенію ея въ жизнь немало
содѣйствовали понятія и обычнаго русскаго права—весь укладъ древне¬
русской семьи: высокая, неограниченная власть плотского отца аналогична
была власти отца духовнаго, подчиненіе дѣтей родныхъ своему родителю
не менѣе безусловно, чѣмъ духовныхъ дѣтей духовнику, Вотъ замѣчатель¬
ное проявленіе власти духовника древней Руси въ отношеніи къ покаяльной
семьѣ—право ея передачи. Уходя куда нибудь далеко, духовный отецъ
поручалъ свою семью другому; умирая, онъ передавалъ ее новому духов- 1) Завѣщаніе отеческое, 73, 74, 104. 2) Тексты, ХІЛІ, 54—63. Ср. приведенное выше, стр. 41, выраженіе: чадо,
„духомъ родимое14. 3) Субботинъ, Матеріалы, ѴШ, 97. 4) Памятники стар. рус. лнтерат., изд. Кушелева- Еезбородко, IV, 187.