цензурное дело? Это дело внутренняго чувства, которое ука­
зывает меру. Но у вас действовала здесь привычка. Глинка с
Богом за пани-брата, говорил Крылов, он Бога и в кумовья к
себе пожалуй позовет! Только привычкою можно оправдать это
выражение. Точно так и Филарет говорит иногда. У вас в этих
случаях играют роль и передвигаются слова, но вы не припо­
минаете в эти минуты, кто под словами разумеется. Кого Хри­
сту уподоблять можно вообще, а об частности, о данном случае
и говорить нечего. . . Богохульным назвал я уподобление не в
еретическом смысле, это прилагательное здесь значило только
непозволительное, предосудительное. . . Чувство, чувство бла­
гочестивое оскорбляется вашим приравнением» (Барсов, 1885,
с. 1 7 ) .
Эта переписка любопытна в ряде отношений. Во-первых, по­
казательно, что светский человек более остро воспринимает кон­
фессиональные проблемы, встающие при таком словоупотребле­
нии, чем духовное лицо. Во-вторых, любопытно, что Погодин
считает употребление такого рода характерным д л я представи­
телей духовенства — таких, как Иннокентий Борисов или Фи­
ларет Дроздов. В-третьих, видно, как в духовной среде продол­
жаются барочные традиции. Наконец, данное письмо показы­
вает, что проблемы, возникающие с сакрализацией монарха, в
принципе всегда были актуальны д л я православного сознания,
поскольку такая сакрализация не могла быть органически с ним
согласована.
95

IV.

Итоги

Мы рассмотрели процесс сакрализации монарха в России в
его разнообразных семиотических проявлениях. Понятно, что в
этом процессе играли роль как политические, так и культурные
факторы. Приведенный материал показывает, как трудно про­
вести границу между первыми и вторыми. Политические кол­
лизии предстают как культурный конфликт, и в то же время
формирование новых культурных языков может иметь вполне
ясную политическую подоплеку.