I.

С а к р а л и з а ц и я монарха в к о н т е к с т е
историко-культурного развития

1.

Древнерусские представления о государственной
власти и начало сакрализации монарха в Древней
Руси

1.1. Русское религиозно-политическое мышление складыва­
ется под непосредственным византийским влиянием. Именно из
Византии заимствуется идея параллелизма монарха и Бога. Од­
нако эта идея сама по себе отнюдь не предполагает сакрализа­
ции монарха. Сакрализация предусматривает не просто уподо­
бление монарха Богу, но усвоение монарху особой харизмы, осо­
бых благодатных Даров, в силу которых он начинает восприни­
маться как сверхъестественное существо. Византийские тексты,
приходящие на Русь в церковнославянских переводах, ничего не
говорят о восприятии такого рода.
Параллелизм монарха и Бога как «тленного» и «нетленно­
го» царя приходит на Русь с сочинением византийского писателя
VI в. Агапита, которое было широко распространено в древне­
русской письменности (см. о нем: Вальденберг, 1926; Шевченко,
1954). В 21-й главе этого сочинения говорится о том, что царь
тленным естеством подобен всем людям, властью же — подобен
Богу; из этого уподобления власти царя власти Бога делается
вывод о том, что власть царя не автономна, но дана от Бога
и потому д о л ж н а подчиняться от Бога же данному нравствен­
ному закону. Д а н н а я глава Агапита входила в древнерусскую
«Пчелу». В «Пчеле» по списку X I V - X V вв. 21-я глава Агапи­
та читается так: «Плотьскымъ соущьствомъ равенъ есть всьмъ
члвкомъ ц^ь, властью же сановного подобенъ есть Ббу вышнемоу, не имать бо на земли вышыпаго себе, и достойно емоу не
г о р д ь и , зане тльненъ ес[ть], ни пакы гнъватися, (зане) яко Б ъ
есть, по образоу бественоу честенъ есть, (но перстнымъ образомъ смьшенъ ес[ть]) и м ж е оучиться простотоу имьти (ко) всьмъ»
(Семенов, 1893, с. 111-112). Идея нравственного ограничения