Захарии: Благословен Господь . . . Яко посети и сотвори избавле­
ние людем своим. — Естественно было чувствовать утешение и
восторг при переходе от эпохи Бироновщины к царствованию
чисто русской Государыни Елисаветы Петровны, но всему есть
мера, и в церковь вносить свои земные интересы, и так явно
и больше остроумно и тонко, чем искренно и благочестно, —
неудобно. В присутствии самой Елисаветы Петровны-то, так и
представляется, что все эти восхваления якобы праведной Ели­
саветы, матери Иоанна Предтечи, относятся к тезоименитой»
(Ильминский, 1895, с. 78-80). Этот протест против культа царя,
высказанный в письме к обер-прокурору, был д л я того време­
ни исключительно смелым шагом, который мог быть воспринят
как бунт, и Ильминский вполне отдавал себе в этом отчет. Ха­
рактерно начало цитированного письма: «Писано 2-го февраля;
перечитавши, отправляю 29-го февраля 1884 года. Прошу снис­
хождения и доверия. Вновь все перечитал, положил три земных
поклона и окончательно решился отправить. С Богом! Утро 17
марта 1884 года» (там же, с. 78).
2.

Семиотические атрибуты монарха:
царь и п а т р и а р х

2.1. Как мы уже говорили (§ Г2.1), те процессы сакрализации
монарха, которые первоначально были обусловлены византини­
зацией русской культуры при Алексее Михайловиче, отнюдь не
прекращаются и в эпоху ориентации на западные образцы. Бо­
лее того, в XVIII в., т.е. в эпоху активной европеизации рус­
ской культуры, эти процессы идут crescendo: при Петре I сакра­
лизация монарха не только не ослабевает, но, напротив, резко
усиливается. Если д л я более раннего времени (применительно
ко второй половине XVII в.) можно говорить об относитель­
ном сходстве русской и византийской ситуации, то в XVIII в.
русская культурная ситуация заметно отличается от византий­
ской — именно в сторону большей сакрализации монарха. Как
раз теперь окончательно оформляется то отношение к монарху,
которое характерно д л я всего императорского периода русской