заново, певец уносит слушателей в давно прошедшее время, как бы воссоздавая их своим пением. Продолжительное пение отключает и певца, и публику от реальности. Очнувшись, они чувствуют себя так, как будто и они, и
весь миропорядок рождены заново, т.е. происходит нечто вроде катарсиса»
(Кулемзин В. М., 1984).
Табуированный язык угров со множеством иносказаний напоминал слог
современников средневековых уральцев — скандинавских скальдов. Одни
называли корабль «зверем пучины», «конем паруса», «деревом моря»,
другие на Урале называли медведя «человеком шубы», «духом пряжки»,
снег — «белой пылью», а восток — «стороной Камня» (Уральский хребет).
«Ветер в одеждах снежных
Рвет, как пила зубами,
Крылья морского лебедя,
Грудь ему раздирая»
(Сага об Эгиле, исландские саги)
Так слагали скальды песню о борьбе корабля с волнами. Остается
лишь пожалеть, что до нас не дошла ни одна строка поэтов бьярмов. Однако записаны песни их далеких потомков хантов и манси, благодаря которым мы можем написать эту главу и представить сказителей уральского
средневековья.
Сказка и песня обладали такой силой, что могли занести героя в недоступные для человека места. Считалось, что хороший рассказчик, певец,
сказитель мог влиять на судьбу слушателей. Песню, слово, фразу и мысль
манси, как вероятно и создатели звериного стиля, считали такой же материальной, как, например, бронзовую пластину. «Из песни слова не выкинешь» — для нас это поговорка. Для бьярмов и манси это было аксиомой,
свойством мира. Этнографы удивлялись, сверяя песни манси, записанные
в разное время и от разных сказителей: они совпадали дословно. Создание
собственной мелодии для песни у манси ценилось настолько высоко, что ее
можно было обменять на оленя. И самое удивительное: существовали духи
слов, с ними надо было договориться, если хочешь, чтобы слова оказали
какое-то воздействие. Надо было обладать пророческим, как бы шаманским
даром, чтобы уметь управлять духами слов, чтобы твоя песня стала сказанием, достоянием народа.
Благодаря магическому священному отношению к слову, характерному
для угорских народов, их предания хорошо сохранились. При этом финноугры сохранили не только свою традиционную культуру, но также, как это
ни парадоксально, и русскую. Многие русские древнейшие сказки, былины
и легенды были записаны в конце XIX века в районах проживания карел,
вепсов и потомков финно-угорских народов в Архангельской губернии. Они
сохранили для исследователей мифы и сказки древних русичей.
Рис. 95
Подвеска в виде гребешка с лошадьми
Рис. 96
Игольница
Рис. 97
Бронзовое зеркало пермского звериного
стиля.
Фрагмент с рисунками
м и ф о л о г ия
ВОЛШЕБНАЯ СКАЗКА
Все мы с детства знаем волшебные сказки. И догадываемся, что чудеса в
сказках не случайны, хотя не можем объяснить почему. В этом нам, как ни
странно, поможет звериный стиль. Когда-то чудеса были частью повседневной жизни, вера порождала обряд, ритуал и миф. Затем обряд исчез, миф
И стория . м и ф о л о г ия
57
