Рис. 83
Сабля хазарского типа.
VIII век. Верхнее Прикамье
в другой мир, к другим родственникам. К тому же рано или поздно он
возродится в нашем мире. В мире ничего не теряется и не пропадает, все
возвращается в новых формах. Боги отмеряют срок жизни и гарантируют
возрождение.
ВОЕННЫЕ ОБЫЧАИ
Бьярмы не были воинственным народом и не вели внешних захватнических
войн, но межобщинные столкновения случались. Война часто вспыхивала
из-за охотничих угодий. Пушнина являлась основным экспортным товаром,
а ресурсы территорий были ограничены. В погоне за добычей охотник мог
нарушить условные границы и пасть от стрел хозяев чужой земли. Дальше
включался механизм родовой мести, и начиналась война.
Война не предполагала захват чужой территории и порабощение врага.
Цель войны — угон скота, умыкание женщин и ценностей, воинская слава.
Взять жен силой из других земель означало символическое превосходство
над этими землями. Бьярмы рассказывали о воине, у которого было семь
жен с разных концов света.
Воины носили на груди защитный амулет в виде птицы с выпуклым изображением лица человека. Эта птица уносила душу погибшего в Верхний
мир к героическим собратьям.
Как в поэмах Гомера, на поле боя у бьярмов сражались прежде всего
боги и духи. Менквы-людоеды, слуги бога Нижнего мира страшны для человека, поэтому необходимо загнать противника в опасное место, в ловушку к
менквам. В походе войско бьярмов сопровождал шаман, посредник между
людьми и миром духов. Он имел свою «армию» духов-покровителей, наделял силой воинские амулеты, заговаривал оружие, «воевал» с духами врага
либо с шаманом-инородцем. В фольклоре хантов сохранились упоминания
про обычай скальпирования, снятия у поверженных врагов «радужно-отливающей кожи головы». Таким образом у врага забирали душу «лили»,
лишая его возможности реинкарнации. Существовал ли этот скифо-сарматский обычай у бьярмов, неизвестно.
В бою воинам бьярмов помогали духи предков, принявшие священный
облик волков, коршунов, орлов. Они воплощались в бойцах, поднимали дух.
С другой стороны, если воины по какой-либо причине считали, что духи от
них отвернулись, отряд прекращал сопротивление и спасался бегством.
В лесной войне ценились неожиданные нападения, удачные засады,
военные хитрости. На лесных тропах ставили ловушки-самострелы, в реках — подводные колья, на которые должны были напороться берестяные
лодки врага. В ходу были шумовые ловушки, предупреждавшие о движении
вражеских отрядов. Бьярмы отлично умели следить за событиями в лесах
по поведению птиц. Военные отряды редко превышали 30–50 воинов, для
больших сражений собирали войска союзников, и армии могли состоять из
нескольких сотен бойцов. Счет солдат ополчения вели вожди с помощью зарубок на «столбах войны». Память о подобных столбах сохраняется в Вандомской колонне Парижа и в Александрийском столпе Петербурга.
О великих воинах слагались легенды. Так, рассказывали о вожде, который расставил у костров чучела и обманул врагов, напав на них сзади, пока
они рубились с куклами. Они вспоминали отряд, неожиданно напавший на
вражескую крепость. Воины плыли за бревнами топляка, дышали через
камыш и неожиданно напали со стороны реки. Внезапным ударом неприступная крепость была взята. Эти предания не дошли до нас, но в XV веке
вогульские воины именно так, подкравшись по реке, разгромили отряд устьвымцев и убили пермского епископа Питирима.
48
история
