—
345 —
редъ, въ своемъ званіи имѣя образцами для подражанія изъ
еврейской исторіи Іудиѳь, и изъ свѣта евангельскаго Анну,
дочь Фануила, которыя день и ночь жили въ храмѣ и мо-
литвами и постомъ охраняли сокровище цѣломудрія. И поэ-
тому-то одна въ прообразъ церкви сокрушила главу діавола,
другая первая приняла Спасителя міра, созерцая будущія
тайны. Въ заключеніе бесѣды прошу тебя не думать, что
кротость письма происходитъ отъ скудости рѣчи иди бѣдно-
сти матеріи, но я стыжусь и опасаюсь долго говорить для
незнакомаго мнѣ слуха и боюсь тайнаго суда читателей.
7Ь. Письмо къ Руфину *)•
Что ты былъ долго въ Римѣ,—это показываетъ твоя
рѣчь. Я не сомнѣваюсь, что ты возвратился въ отечество по
') Письмо эхо служитъ отвѣтомъ на слѣдующее „предисловіе Руфииа къ
книгамъ Оригена περί' Αρχων:
„Очень многіе изъ братіи, какъ я знаю, по любви кь изученію св. Пи-
санія просили нѣкоторыхъ ученыхъ, знающихъ греческій языкъ, перевести Ори-
гена на латинскій языкъ и сдѣлать его доступнымъ латинянамъ. Между ними
и братъ и сотоварищъ нашъ, переведи»! съ греческаго на латинскій, по прось-
бѣ епископа Дамаса, двѣ бесѣды на, пѣснь Пѣсней, къ своему труду написалъ
такое краснорѣчивое н блестящее предисловіе, что въ каждомъ пробуждалъ
сильное желаніе читать и съ жадностію изучать Оригена, говоря, что къ его
душѣ кожно отнести сказанное: введе мя царь въ ложницу свою (Π. Π . 1, 3) и
увѣряя, что превосходя всѣхъ въ другихъ своихъ книгахъ, въ Пѣсни Пѣсней
оиъ превзошелъ самого себя. Въ предисловіи онъ обѣщаетъ перевести на ла-
тинскій языкъ какъ самыя книги на Пѣснь Пѣсней, гакъ и много другихъ со-
чиненій Оригена. Но онъ, какъ я вижу, будучи увлекателенъ по своему слогу,
весьма почтенное дѣло свое выполняетъ болѣе какъ нскуссный ораторъ, чѣмъ
переводчикъ. Птахъ я, хотя предпринимаю начатое и испытанное имъ дѣло, но
не могу такою же силою краснорѣчія украсить изрѣченія столъ великаго му-
жа. Поэтому я опасаюсь, чтобы отъ моего неискусства атотъ мужъ, котораго
онъ справедливо выставляетъ вторымъ послѣ апостоловъ учителемъ знанія и
мудрости, не оказался гораздо низшимъ по скудости моего слова.
Нерѣдко думая объ атомъ, я молчалъ и нѳ соглашался на частыя прось-
бн объ атомъ дѣлѣ братій. Но твоя настойчивость, любезнѣйшій братъ Мака-