490 Ложный обличитель. Въ „Туркестантскихъ Епарх. Вѣд.“. (№ 9, 1-го мая) помѣ¬
щена статья извѣстнаго волынскаго архипастыря Антонія—„Лож¬
ный пророкъа, эъ которой онъ пытается обличить нашего выда¬
ющагося философа-христіанииа Влад. Серг. Соловьева во лжи,
тщеславіи, чувственности и многихъ другихъ порокахъ. Можетъ
быть, не слѣдовало бы совсѣмъ обращать вниманія на эту гряз¬
ную статью, полную мелкой злобы, клеветы, внутренняго и внѣш¬
няго противорѣчія! Мы вовсе не думаемъ здѣсь очищать запач¬
канный архіеп. Антоніемъ Образъ покойнаго философа—онъ не
нуждается въ этрмъ: вся грязь сама потоками стекаетъ назадъ
на обличителя; намъ только хотѣлось бы въ нѣсколькихъ словахъ
предостеречь отъ этихъ мнимыхъ и низкихъ обличеній тѣхъ, кто
мало знаетъ о жизни и дѣятельности Вл. Соловьева, слѣпо вѣ¬
рить написанному и легко поддается первому впечатлѣнію. А арх.
Антоній, по-видимому, и рззсчитывалъ на подобныхъ читателей,
помѣщая свою статью въ захолустныхъ епарх. вѣдом., а не въ
какомъ-либо столичномъ органѣ, что было бы болѣе въ его ин¬
тересахъ, если бы эти обличенія были правдивы и могли бы слу¬
жить матеріаломъ для возсозданія жизни столь ненавистнаго ему
философа. Однако обратимся къ разсматриваемымъ обличеніямъ.
Прежде всего почтенный іерархъ заявляетъ, что Соловьевъ .вов¬
се не былъ аскетомъ и вовсе не былъ человѣкомъ искреннимъ.
Слишкомъ ранняя знаменитость,—съ 23 лѣтъ отъ роду, нравст¬
венно извратила его... Потребность огромной восторгающейся ау¬
диторіи есть своего рода алкоголизмъ, и онъ почти всегда сое¬
диняется впослѣдствіи съ алкоголизмомъ запойнымъ, что и слу¬
чилось съ бѣднымъ Владиміромъ Сергѣевичемъ еще въ молодос¬
ти. Онъ былъ форменный алкоголикъ, и въ этомъ заключалось
причина его недолгой жизни1*. Говорить, что Соловьевъ былъ
форменный алкоголикъ и не приводить ни одного факта, въ то
время какъ никто изъ лично знавшихъ его даже мелькомъ не-
упоминаетъ объ этомъ—въ высшей степени отвѣтственно. Наобо¬
ротъ, всѣ болѣе или менѣе соприкасавшіеся съ Соловьевымъ
свидѣтельствуютъ объ его строго аскетическомъ образѣ жизни;
■даже его идейные противники удивляются этой цѣльной жизни
и высоко уважаютъ въ Соловьевѣ именно человѣка, у котораго
слово не расходилось съ дѣломъ. Неужели это сознательная ложь? Глубоко прискорбна она
