30
Ο БРАНИ ОТЪ БЪСОВЪ.
Если бы не связалъ я молчавіемъ говорлвваго
языка и устъ, когда собиралъ во едвно умъ для
общенія съ Богомъ, чтобы самыми чистыми помы-
шленіями лочтить чистаго Царя (ибо одна умвая
жертва прекрасна); то никакъ ве постигъ бы ухищ-
реній пресмнкающагося звѣря, или, конечно, ве
огласилъ и ве призвалъ бы ихъ ухищреніями. Ча-
сто и врежде приходилъ овъ ко іинѣ, то уподобля-
ясь вочи, то опять подъ обмавчивою личиною свѣта;
ибо чѣмъ ви захочетъ, всѣмъ дѣлается измыслитель
смерти, этотъ въ дохищевіи чужихъ Ьбразовъ ва-
стоящій Протей, только бы, тайво или явно, осилить
человѣка; потому что грѣхопаденія лгодей — для
вего васлажденіе. Но доселѣ никогда еще не ви-
далъ я его такимъ, какимъ пришелъ овъ ко мвѣ
вывѣ, во время моихъ подвиговъ. Видя болыііе бла-
гоговѣнія въ душѣ моей, онъ воспылалъ сильнѣй-
шимъ пламенемъ гвѣва. Какъ тайная болѣзнь, скры-
вающаяся внутри неисцѣльной плоти, оставовленвая
на-время ве вполвѣ благопотребными врачевствами,
и питаемая въ невидимыхъ полостяхъ тѣла, ве пре-
кратившись еще въ одвомъ мѣстѣ, прорывается въ
другомъ, и снова угрожаетъ больному оласвостію,
или какъ потокъ, въ одномъ мѣстѣ прегражденный
твердымл плотивами, напираетъ и вдругъ протор-
гается въ другомъ мѣстѣ: такъ жестока и бравъ
завистника. Если не страдалъ у мевя отъ вего
языкъ; то вредъ лриливалъ къ чему вибудь друго-
му. Однако же ве овладѣлъ онъ мною ; иотому что