добродѣтела. Α теперь оно истреблено болѣзиями,
а ты непоколебимъ. Какъ справедливо то, что Богъ
посылаетъ добрымъ болѣзни вмѣсто врачевства!
3.
Болѣзвъ пожрала тебя, Филагрій, υ закрыла твои
глаза ; во душа твоя отъ страдаііій стала свѣтлѣе.
Хотя знаю, превосходнѣйшій , что ты свѣдущъ во
всякой мудрости; одвако же ни ο чемъ другомъ ве
могу сказать, чтобъ оно было превосходнѣе этого.
Ά.
Слышишь, Александрія! Филагрій утратилъ кра-
соту лица, котораи была не хуже его золотой души,
а юваго Кесарія похптпла зависть. Ты никогда не
пошленіь уже такихъ цвЬтовъ къ доброкоіівымъ
Каипадоклянамъ.
,d!ДОідеГі*——П
Шж&»С&
СИГАНТІЮ ПУСТЫННИКУ.
Съ радо^тію шелъ я, надѣясъ угасить пламень
желанія, какое имѣлъ насладиться твоею божествен-
ІЮІО бесѣдой. Когда же ясяо увидѣлъ, что водоемъ
безводенъ, потому что не было удобоиіемаго для
Мёйя источника : тогда возвратилса съ всликою
скорбію, пріоб|)ѣтя одно, —чтбже именно? большую
жажду. Помолись однако же, чтобъ могъ я свидѣти:я
съ тобою въ другой разъ , и угасить великій пла-
мепь , замявъ отъ тебя , и тебѣ сооищивъ, сколько
нибудь божественішхъ мыслей.