ИЗЪ ПЕРІОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ. 721 священниковъ тоіько за то, что они подписали воззваніе, призывающее пастырей
къ совмѣстному обсужденію назрѣвшихъ церковныхъ нуждъ, усмотрѣвъ здѣсь
дерзкое посягательство на архіерейскую власть. ѵ Харьковскій архіеп. Арсевій, за протестъ противъ смертной казни и вся¬
каго усайства, какъ противнаго духу любви Христовой, лишилъ нѣсколько свя¬
щенниковъ мѣстъ и запретилъ имъ педагогическую дѣятельность, подъ предло¬
гомъ сочувсінія ихъ революціонному движенію. Казанскій архіеп. Димитрій зап¬
рещалъ священнослуженіе за одну дрнпадлежность къ союзу 17 октября Во
многихъ мѣстахъ ІІодолыкой, Новгородской и Тульской губ. священники лишены
иѣста за однѣ попытки объяснить мавнфестъ 17 октября (Яар. газ.).. „Зима еретическая Гр. Старцевъ въ „Странѣ11, обсуждая положеніе духовенства въ теченіе пос¬
лѣднихъ вѣковъ, вспоминаетъ мученическій нодвиіъ протопопа Аввакума. Протопопъ Аввакумъ, объявившій войну патріарху Никону, сидѣлъ въ
своей изоЬ грустный, печальный, размышляя о томъ, какъему быть? Продолжать
ли свою борьбу, иля, какъ человѣку, объясненному семьей, сойти съ поля битвы
скрыться? ’ И вотъ, видя грусть Аввакума, жена его подсшла къ нему и спросила: — Что печалитъ тебя? — Жена,—отвѣтилъ онъ,—что мнѣ дѣлать? Зима еретическая на дворѣ—
говорить ли мнѣ или молчать? Связали вы меня... Тогда протопопица, уже побывшая въ Сибири, испытавшая нужду и горе
уже держанная на рукахъ своихъ дѣтей, умиракщихъвъ судоргахъ отъ голода’
рѣшительно сказала: ’ — Господи, помилуйі Что ш говоришь, Петровичъ? Я съ дѣтьми благо¬
словляю тебя, дерзай дѣлать Свое дѣло по прежнему, а о насъ не тужи... И Аввакумъ не сталъ молчать и всѣмъ желѣзнымъ сердцемъ своимъ воз¬
сталъ противъ Никова. Его держали въ тюрьмахъ, пытали, сѣкли в, наконецъ, сожгли... Но не
могли сломить. Эту дивную страницу изъ жизни великаго іерея я всегда вспоминаю, когда
мнѣ приходится что-нибудь слышать или читать о нашемъ духовенствѣ. Мнѣ всегда почему-то казалось, что духовенство наше всю свою жизнь
стояло въ раздумьѣ и говорило: 1 — Зима еретическая на дворѣ—говорить ли мнѣ или молчать? И мучительный вопросъ этотъ ) ѣшало такт: молчать Наше духовенство-
съ головой ушло въ заботы о своемъ благополучіи. Оно стало служить сильнымъ
міра сего, пало всячески утождаіь имъ, олравдьвать всякое насиліе ихъ, бла¬
гословлять каждый скверный поступокъ ихъ. Кругомъ бушевала „еретическая
зима“, засѣкали народъ, гіабили нещадно его, тысячи невинныхъ людей томи¬
лись въ тюрьмахъ, въ цѣпяхъ, умирали на эшафотахъ,—духовенство молчало и
съ церковныхъ амвоновъ призывало народъ къ терпѣнію и послушанію... Подобно
левиту, проходило оно мимо страданій измученнаго народа и съ холопской пре¬
данностью молчало у вогъ правительства... Не было слышно въ духовенствѣ
голоса смѣлаго, открытаго, христіанскаго, мученическаго, голоса о правдѣ Бо¬
жіей, за правду Божію... Духовенство оскудѣло, измельчало.
