1156 „СТАРООБРЯДЕЦЪ“. ДУХОВЕНСТВО ГОСПОДСТВУЮЩЕЙ ЦЕРКВИ ВЪ ИЗОБРАЖЕНІИ
РУССКИХЪ ПИСАТЕЛЕЙ НОВѢЙШАГО ВРЕМЕНИ. (Продолженіе*). О. протопопъ Туберозовъ удачно посрамляетъ либерала учителя Преоо-
теаскаго, увлекшагося до саиозабвенія естествознаніемъ; ведетъ довольно умныя
бесѣды съ првхогаанами, утнхомирнваетъ буйнаго дьякона о. Ахиллу. Подъ ста¬
рость дѣятельность его начала ослабѣвать. Онъ сталъ покуривать изъ трубки,
обнаруживать мелочность. Разъ въ городъ пріѣхалъ изъ за границы помѣщикъ.
мѣстяыІІ предводитель дворянства Алексѣй Никитичъ Плодоносовъ. Онъ привезъ
въ подарокъ духовенству три трости. Настоятелю о. Савелію и младшему свя¬
щеннику о. Захарію трости точь-въ-точь одинаковыя, еъ золотыми набалдаш¬
никами, а о. дьякову съ серебрянымъ. Одинаковыя трости съ золотыми набал¬
дашниками привела въ смущеніе о. Савелія, доставили ему массу мелкихъ,
не нужныхъ заботъ. Чтобы какъ ннбудь показать разницу на тростяхъ въ слу¬
жебномъ отношеніи съ о. Захаріемъ, Туберозовъ поѣхалъ къ епархіальный го¬
родъ, захватавъ съ собой обѣ трости. Въ городѣ, но его приказанію, рѣзчикъ
вытравилъ славянской вязью иа его набалдашникѣ трости надпись: „Жезлъ
Аароновъ разцвѣлъ*, а на троств о. Захарія: „даде въ руку его посохъи.
Въ старости о. Савелій высказывалъ несоотвѣтствующія его саву пословицы въ
оправданіе своей лѣни: „укатали сивку крутыя гори*, или: „противъ рожна
пратя болѣе не охота'1'. Передъ смертью о. протопопъ произнесъ рѣчь противъ
плохихъ чиновниковъ. Кіо отправили подъ качало въ монастырь. Сносная дѣя¬
тельность его, какъ пастыря, объясняется и тѣмъ еще, что у него не было
дѣтей, не для кого было копить деньги и идти на уступки. Младшій св. о. Захарія—личность мало замѣтная. Онъ кротокъ, тихъ,
готовъ только исполнять приказанія настоятеля, застѣнчивъ, часто теряетъ
подъ собой почву и не паходитсн дать отвѣты на неожиданные вопросы уче¬
никовъ,—вопросы довольно глупые, вапр.: „была-ли радуга до потопа* и т. □. Дьяковъ о. Ахилла похожъ иа грубо вытесанвый чурбанъ; попалъ въ
дьякона по странной ошибкѣ капризной судьбы. Отъ всей его фигуры вѣетъ
бурсацкимъ ариѳметическимъ нарѣченіемъ: „рожу растворожу, щеку на щеку
помножу, носъ вычту и зубы въ дроби превращу*. Типъ его нарисованъ, по
свидѣтельству самого г. Лѣскова (Арх. мел.), съ одного іеродіакона. Этотъ
іередіаконъ сильно пьянствовалъ, и пьяный любилъ орать своимъ зычнымъ ба¬
сомъ. А разъ пьяный онъ сѣлъ верхомъ на быка ночью, началъ орать и пе¬
ребудилъ всѣхъ монаховъ и самого митрополита. 0. Ахилла былъ вдовъ; въ его
домѣ жила старая, сварливая горничная, которую ояъ раздражаясь сажалъ на
крышу хаты. Въ жизни о. Ахилла любилъ о. Савелія, своихъ лошадей, выпить,
■ въ пьяномъ видѣ отколоть какое-нибудь непристойное колѣнце. Чего, чего
только онъ не дѣлалъ! Пьяный во время спора посадилъ фельдшера на-шкафъ;
въ заѣзжемъ циркѣ представлялъ снлача: вышелъ бороться съ заѣзжпъ сма¬
ченъ, и къ великому удовольствію пряіожанъ, его поборолъ; съ конокрадомъ
Данилкой собирался воровать лошадей ■ только, когда о его планѣ узнали в
дснесля настоятелю, п послѣдній засадилъ его мѣшать сметану, онъ отказался
отъ неприличной затѣи. 0. дьяконъ научилъ сиротку мальчика принести город¬
скому головѣ такое поздравленіе: •) Си. Л 9-й стр. 1035.
