КНИГА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Глава I
Мне предстоит теперь говорить о дол^ых концах обо­
их градов — земного и небесного. Но сперва, насколько
это необходимо для завершения настоящего сочинения, я
считаю необходимым изложить те аргументы смертных,
которыми они старались в несчастьях этой жизни создать
сами для себя блаженство, чтобы на основании не только
божественного авторитета, но и соображений разума, какие
мы можем прибавить к нему ради неверных, уяснить
отличие от их пустых мечтаний нашей надежды, которую
дал нам Бог, и самого исполнения ее, т. е . истинного
блаженства, которое Бог даст. Ибо о конце благ и зол
философы много и на разный манер судили между собою;
с величайшим усилием разбирая этот вопрос, они старались
открыть, что делает человека блаженным. Конец нашего
блага есть то, ради чего должно быть желательно все
остальное, само же оно желательно ради его самого; а
конец зла — то, ради чего следует избегать прочего, само
же оно должно быть избегаемо ради его самого. Поэтому
концом блага мы называем в настоящее время не то, чем
благо оканчивается, чтобы прекратить свое существование,
а то, чем оно доводится до совершенства, чтобы сделаться
полным; концом же зла не то, когда оно перестает
существовать, а то, к чему оно своим вредом приводит.
Итак, концы эти суть высочайшее благо и высочайшее
зло. Над открытием их и достижением в настоящей жизни
высочайшего блага и избежанием высочайшего зла, как я
сказал, много трудились те, которые в суетности этого
века поставили задачей своей жизни изучение мудрости.
Заблуждались они различным образом. Тем не менее,
положенный самою природой предел не дозволил им
настолько уклониться от пути истины, чтобы одни из них
не полагали конца благ и зол в душе, другие — в теле,
иные же в том и другом месте. В этом тройственном и
как бы общем делении сект, подвергнув вопрос внима-
312