Недавно перед вами, возлюбленные, сплетая цветистый венок весны и изображая словами, как бы на картине, это время года, мы показывали не только цветущие рощи и зеленеющие луга и способствующие оживлению ветерки, но изложили, что и наше естество проявляет в это время признаки воскресения, и желая найти предмет, соответствующий времени, привлекли ожившего Лазаря. Но, будучи не в состоянии исполнить обещание, мы окончили речь в самом начале. Исследуя прежде всего, почему о Лазаре умолчали прочие евангелисты, а написал один только Иоанн, мы сказали, что Дух Святый, пресекая заранее подозрение относительно вымысла, допустил евангелистам сходно и согласно описать чудеса Спасителя, но при этом устроил, что один из них опускал одно, другой - другое, представляя в этом очевидное доказательство того, что Евангелия написаны ими без дурного умысла, без приготовления, не по соглашению и не из угождения кому-либо, так что все выражает безыскусственную истину и тогда, когда оказывается что-нибудь недостающее. Но так как это достаточно подготовлено нами тогда, то посмотрим, какая была благовременная нужда евангелисту в чуде, совершенном над Лазарем. Спаситель, много и часто беседуя с учениками о Своем страдании, видел, что они цепенеют и ужасаются таких слов, считают предуказываемое страдание более следствием слабости, нежели домостроительства, колеблются еще человеческими суждениями и трепещут. Поэтому, когда уже приближается страдание и готов водрузиться крест, Он воскрешает умершего Лазаря, чтобы самым делом научить учащихся, что крест и смерть не следствие слабости, чтобы убедить присутствующих, что Он повелевает смертью и вызывает душу, отрешившуюся от земных уз. С некоторой целью Он сопоставляет добровольную смерть, быть может, предначертывая на Лазаре Свое трехдневное воскресение, утешая малодушных сокращенным сроком пребывания Своего под землей, в преддверии креста ослабляя надлежащим образом страх учеников и показывая, что дарованное Им другому легко будет осуществлено Им и для Себя самого, самыми делами вразумляя сомневающихся, и таким образом приноровляя слова к делам, и делами Своими возвещая приблизительно следующее: никогда не оставлял Я воспринятого человечества непричастным божественной силы; но то как человек, то как Бог, или являя естество, или удостоверяя домостроительство, и научая более низкое усвоять человечеству, а более высокое возносить к Божеству, и через такое неравное смешение дел, изъясняя неравное соединение естеств, а посредством власти над страданиями показывая добровольность Своих страданий, - Я, как Бог, обуздал естество, продолжив пост на сорок дней, и, как человек, потом взалкал, и изнурился; Я, как Бог, усмирил бушующее море; Я, как человек, был искушаем от диавола и, как Бог, повелением изгонял бесов; Я, как человек, имею страдать за людей; но, чтобы вы не приписали этого слабости, Я перед приходом смерти вызываю одержимого смертью, и явив сперва силу Божества, потом уплачиваю древний долг человечества; разрешив узы, потом сам принимаю узы, и самыми этими делами (показываю), что Имею власть отдать жизнь Мою и власть имею опять принять ее (Ин.10:17-18). Таково учение Спасителя, преподаваемое делами. Если бы не так это было, и если бы Он не с целью некоторой откладывал чудотворение над Лазарем, то, несомненно, когда на пути возвестили Ему о болезни Лазаря, - послали, говорит евангелист, сестры его к Господу, сказать Ему: Вот, кого Ты любишь, болен (Ин.11:3), - Он, услышав нечто такое, не отложил бы надолго, но, как сделал с сотником и сиро-финикиянкой и спас сына первого отсутствующего и дочь последней отсутствующую, так сделал бы и с Марфой, извещавшей о брате, что он болит. Теперь же Он нарочито ожидает его смерти, и долго медлит, и с намерением откладывает свое прибытие, чтобы показать победу над смертью прежде своей борьбы со смертью; Он откладывает на три дня, для подтверждения действительности смерти; в присутствии иудеев открывает гроб, чтобы сделать вестниками чуда тех, которые гнали Его; молитвою и призыванием Отца пробуждает Лазаря, чтобы не показалось, будто Он восстает против законов Создателя. Посмотри и на эту особенность: Он не сказал: Лазарь оживи; но что? Лазарь! иди вон (Ин.11:43), чтобы научить присутствующих, что Он - Тот, Который называет несуществующее, как существующее (Рим.4:17), чтобы показать присутствующим, что Он - Бог живых, а не мертвых, чтобы благовременно показать, что нет препятствий для божественного повеления, и напомнить предстоящим о Том, Который сказал: да будет твердь, да соберется вода в одно место, да произрастит земля зелень, да произведет вода пресмыкающихся, душу живую (Быт.1:6,9,11,20). Лазаре! иди вон; это - для умножения и укрепления веры собравшихся, чтобы одежда и повязки свидетельствовали о смерти, а немедленное послушание и беспрепятственный страх возвестили о власти Господа. Лазаре, гряди вон, и разложившийся встал, сгнивший стал чувствовать, мертвец повиновался, связанный побежал, и оплакиваемый запрыгал. Но для чего Спаситель употребил в настоящем случае громкое воззвание? Евангелист говорит: сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон (Ин.11:43). Этим воззванием Он, может быть, предызобразил будущее воскресение; ибо вострубит, сказано, и мертвые воскреснут (1Кор.15:52). Много и еще я мог бы сказать об этом, но меня отвлекает другой предмет, и от гроба я принужден перейти ко гробу.

Подлинно, благовременно сравнить гроб Лазаря с гробами, и не неблаговременно, кажется, смерть жен празднуется на самом его гробе. Там гроб, и здесь гроб; но гроб Лазаря отверзаемый открывает силу Христову, а гроб этих жен заключенный к действующий проповедует благодать Спасителя; там мертвый сверхъестественно выходящий из гроба, здесь жены неестественно прибегают к гробам; там знамение божественной силы, здесь доказательство доблестной воли; там Лазарь... смерти... смело вступает¹; там оживление после смерти, здесь жизнь; там смерть насильственно ограблена, здесь смерть явно попирается; того (Лазаря) смерть, ссудивши жизнью, скоро опять взяла назад, или - лучше - как сказано: жены получали умерших своих воскресшими (Евр.11:35), по повелению Божию, а эти от временной жизни перескочили в жизнь бесконечную, мать и дочери, собравшие нас сегодня, - благочестивая мать, претерпевшая болезни рождения, и дочери, неиспытавшие этих болезней, мать, разрешившая девство для рождения дев, мать, родившая чистоту, мать, родившая дев по закону естественному. Мучитель, повсюду ратовавший против благочестивых, обращавший меч варварских убийств против единокровных, мучитель, гнавший незримого Христа, мучитель, думавший посредством стада поразить Пастыря, мучитель, пытавшийся метать стрелы в небо, мучитель, завидовавший распространению царства Христова, этот мучитель был муж преследующий и несочетавшийся, неприступные же девы - сочетавшиеся в борьбе. Имущество было разграблено, отечество отнято, нечестивые воины влекли любительниц целомудрия и скромности, как разбойники, принуждая поклониться изображению мысленного Навуходоносора. Но и эта вавилонская печь сделала для трех мучениц то же, что и та, разрешив узы и тела и души, отпустила души свободно лететь на небо. А древний змий, который преследовал Еву в раю, который уловляет простые и невинные души, видя реку, сделавшуюся кровавой купелью, и поток, исполнившийся божественного Духа, и преследуя блаженных до самой реки, был отражен водами, растворенными огнем духовным, и скрыв в самом себе гордость свою, оплакивал неуспешность своей древней хитрости, видел, как те жены, которые прежде легко были обольщаемы и приводимы в ужас, самоуверенно выступают против смерти, и смотрел, как та пята, которую он стерег уязвить, взлетает от земли на небо. Впрочем, достаточно восхвалив победоносных жен, присоединив везде к предмету речи полезные замечания, украсив древний гроб новым гробом, соединив необыкновенное оживление с терпеливой смертью, предложив мужам и женам примеры добродетели и благочестия, и показав восхваляемую смерть и вожделенное воскресение, возблагодарим Христа, имеющего власть жизни и смерти, Которому слава и держава, с Отцем и Святым и Животворящим Духом, во веки веков. Аминь.

Источник: Полное собрание творений святаго отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольскаго. Т.2. — СПб., 1896.