Греческий сборник "Добротолюбие" (Φιλοκαλία) текстов святых отцов IV-XV веков, собранный Макарием Нотарасом (митр. Коринфский) и Никодимом Святогорцем и опубликованный в 1782г, был переведен на славянский язык Паисием Величковским в 1793г. Пятитомный перевод на русский язык выполнен Феофаном Затворником, чье издание довольно своеобразно и сильно отличается от греческого, представляя собой скорее вольный пересказ, чем перевод, при этом некоторые части опущены и добавлено множество текстов не имеющихся в греческом добротолюбии. В греческом Добротолюбии размещены тексты монаха XII века - Петра Дамаскина.

В славянском и русском переводах текста Петра Дамаскина "О различии помыслов и прилогов", цензурой "святейшего" синода или самими переводчиками произведена умышленная фальсификация текста, что видно в сравнении с греческим оригиналом, где мы читаем:

«Ότί όί μέν δύω δακτυλόί, καί ή μία χέίρ έμφαίνόυσί τόν έσταυρωμένόν Κύρίόν Ιησόύν Χρίστόν έν δυσί φύσέσί καί μία ύπόστασέί γνωριΖόμένόν ή δέξία δέ τήν απέίρόν αύτόύ δύναμίν, καί τήν έκ δέξίων τόύ Πατρός καθέδραν αναμίμνήσκέΐ/ καί ανωθέν αρξαμένής δία τής έκ των όύρανων πρός ήμας αύτόύ συγκαταβασέως καί παλίν από τόύ δέξίόύ μέρόυς έπί τό έύωνύμόν, απόσόβέϊ μέν τόύς έχθρόύς, δήλόϊ δέ ότί τή αήττήτω αύτόύ δύναμέί ό Κύρίός ένίκήσέ τόν δίαβόλόν, αρίστέρόν όντα, καί ανίσχύρόν, καί σκότέίνόν»[1]

Соловецкий инок Герасим Фирсов приводит это место так:

«Яко два перста убо и едина рука являют распятаго Господа нашего Исуса Христа во двою естеству и едином составе познаваема, десница же безмерную Его силу и одесную Отца седение возвещает. И свыше наченше — иже от небеснаго Егова к нам схождения; и паки от десныя страны на левую — отгоняти убо враги являет же, яко непобедимою силою своею победи диявола Господь, шуя суща некрепка убо и мрачна.»[2]

В Добротолюбии Паисия Величковского это место совершенно изъято[3].

В русском издании Добротолюбия Феофана Затворника отсутствуют все сочинения Петра Дамаскина.

Также на русском языке творения Петра Дамаскина были изданы в Киеве, и в этом издании неудобное место было также изъято[4].

Все это свидетельствует о целенаправленном сокрытии правды, о фальсификации.

Часто встречается контраргумент: неясно, о каких двух перстах в этих словах говорится — о втором ли и третьем перстосложении раскольническом, или о четвертом и пятом перстосложении православном, приписываемые архиепископу Никанору (Бровковичу). Но этот аргумент совершенно не имеет силы, т.к. изначально в постановлении соборов 1666/7 гг. сказано, что эти два перста ничего не выражают И знаменіе честнаго и животворящаго Креста творити на себе треми первыми персты десныя руки: палецъ глаголемый, и иже близъ его глаголемый указателный, и средній, слагати вкупе во имя Отца, и Сына, и святаго Духа. Два же, глаголемый мизинецъ и иже близъ его близосредній, имети наклонены и праздны, по древнему преданію святыхъ Апостоловъ и святыхъ Отцевъ[5]. Аналогично в Деяниях собора 1666 г.[6]. Если эти два перста не выражают двух естеств Христа, то очевидно, что не об этом, новообрядческом, перстосложении ведет речь Петр Дамаскин¹. И совершенно устраняет этот контраргумент греческая Кормчая (Пидалион), которая, толкуя 91 правило св. Василия Великого о крестном знамении, утверждает: Древние христиане иначе слагали персты для изображения на себе креста, чем нынешние, то есть изображали его двумя перстами – средним и указательным, как говорит Петр Дамаскин: «Вся рука, – говорит Петр, – означает единую Ипостась Христа, а два перста – два естества Его» (цит. по Никольскому[7]).